Катрасев Виктор Васильевич

Родился 11 октября 1948 г. в селе Репакуши в Республике Мордовия.
1968 г. – с отличием окончил Саранский техникум электронных приборов и был направлен на работу в Объединенный институт ядерных исследований, где начал свою трудовую деятельность в Отделе новых методов ускорения (ОНМУ) в должности техника.
В конце 1968 г. был призван на военную службу, после окончания которой в 1970 г. продолжил работу в ОИЯИ.
Соавтор четырех научных трудов и автор шести рационализаторских предложений, принимал активное участие в общественной работе – в течение нескольких лет избирался председателем местного комитета профсоюза ОНМУ, секретарем первичной партийной организации ОНМУ.
В 1988 г. переведен на должность начальника автохозяйства ОИЯИ.
С 1993 г. – заместитель административного директора ОИЯИ.
С сентября 1996 г. – первый заместитель административного директора ОИЯИ.
В 1999 г. – окончил МИРЭА.
С августа 1999 г. – помощник директора ОИЯИ по экономическим и финансовым вопросам, руководитель финансово-экономического управления.
В марте 2000 г. и в декабре 2003 г. избирался депутатом Совета депутатов г. Дубны.
С июля 2001 г. – председатель Совета депутатов г. Дубны.
Награжден медалью Ордена «За заслуги перед Отечеством»; медалью «Дружбы» КНДР, знаками отличия «За заслуги перед Московской областью», «За заслуги перед Дубной», знаком «Ветеран атомной энергетики и промышленности», почетными грамотами Министерства образования и науки Российской Федерации и Губернатора Московской области и другими наградами.
Женат, имеет двоих детей.

[b]Виктор Катрасев: Каждое препятствие закаляет характер[/b]

Виктор Васильевич, Вы уроженец дубненского края?

– Нет, я родом из Мордовии, закончил в 1968 году техникум электронных приборов в г. Саранске по специальности «Оборудование производства электровакуумных приборов». Кстати, я поступил туда не сразу. Попробовал после восьмого, но меня не приняли. Это было сильным потрясением – как же так, ведь я учился хорошо и считался в моей школе одним из лучших учеников!

Говорят, что каждое новое препятствие закаляет характер человека и становится для него новой взлетной полосой. Вот и я после девятого класса снова стал поступать в техникум и поступил. Следующим потрясением для меня стала двойка по химии, полученная в первый же месяц учебы в техникуме. Я снова взял себя в руки и окончил техникум с отличием. Из 60 выпускников нашего курса всего двое, включая меня, получили красный диплом (затем уже в Дубне окончил МИРЭА).

Тогда действовала система распределения выпускников вузов и техникумов по запросам государственных ведомств. Отличникам – мне и Виктору Кирееву – было предоставлено право первоочередного выбора. Возможностей было много – Абовян, Саратов, Ленинград, п/я А-3334… Можно было и в Саранске остаться. Но в комиссии по распределению сказали: «Ребята, поезжайте в Дубну!» – в тот самый п/я А-3334, как сказано было в направлении, в распоряжение товарища Карповского (тогдашнего административного директора ОИЯИ).

И какой Вам показалась тогда Дубна?

– Прибыли мы в Дубну в конце июля. Жизнь совершенно другая, чем в нашем родном Саранске. Я до этих пор ведь, кроме Саранска, нигде и не был. И хотя Саранск был красивым и чистым городом, Дубна просто поразила – атмосфера общения, природа, люди. От поезда нас буквально за руку довели совершенно незнакомые люди прямо до отдела кадров, который тогда находился в теперешнем здании дирекции. Нина Афанасьевна Ошибкина из отдела кадров направила нас с Виктором, в новый отдел Владислава Павловича Саранцева – коллективных методов ускорения (ОНМУ).

Руководитель группы Юрий Иванович Смирнов сразу устроил нам настоящий экзамен по нашим дипломным проектам. Оказалось, что результаты моего дипломного проекта можно применить в системах питания ускорителей. (Я в качестве дипломной работы сделал источник стабилизированного питания – импульсный стабилизатор напряжения. Оказалось, что эта система пригодна для питания сверхпроводящих магнитов.) В результате меня оставили в группе, а Витю Киреева направили в группу, работавшую над созданием жидководородной камеры ЛЮДМИЛА. С этой камерой он и попал затем в Протвино, в ИФВЭ.

Меня озадачили в ОНМУ проблемой нанесения сверхпроводящих пленок толщиной несколько микрон на высокочастотные резонаторы проектируемого ускорителя. Сплав ниобия и титана надо было тонкой пленкой нанести на резонатор, чтобы он стал сверхпроводящим. Вместе с электриком Борисом Гориным нам удалось за три месяца сделать трехэлектродную плазменную установку для напыления таких пленок. Так быстро это удалось потому, что я был обеспечен для работы и людскими, и материальными ресурсами. А в ноябре меня призвали в армию.

Пришлось далеко от Дубны служить?

– Нет, я служил недалеко от Дубны, в Загорске – ныне Сергиев Посад, в сержантской школе войск ПВО. За два года дослужился до старшины батареи. Предлагали остаться в армии с присвоением офицерского звания. Честно говоря, я не собирался оставаться в армии, а собирался ехать на родину в Саранск, к родителям. Но месяца за два до демобилизации ко мне в часть приехал Юрий Валентинович Муратов – начальник отдела ОНМУ ОИЯИ, в котором я работал, и предложил мне вернуться в ОИЯИ.

Он приехал по личной инициативе?

– Думаю, это была забота администрации института о кадрах. Кстати, сейчас, когда отменили отсрочки от призыва, мы должны проявить не меньшую заботу о наших специалистах, которые попадут на год в армию. Мы обсуждали этот вопрос на молодежной комиссии дирекции ОИЯИ.

Вот так я и вернулся после армии в ОИЯИ, в тот же отдел. Занимаясь методикой напыления тонких пленок, дорос до старшего инженера, а потом перешел на административно-хозяйственную работу. В 1988 году по предложению дирекции Института возглавил автохозяйство.

А почему автохозяйство?

– Тогда автохозяйство ОИЯИ было одним из ключевых звеньев в обеспечении жизни не только института, но и города. У нас было около 600 приведенных единиц транспорта. До 250 машин ежедневно выезжали на линию. Демократизация общественной жизни привела к возникновению внутри в целом здорового коллектива автохозяйства нескольких противоборствующих группировок, борьба которых между собой расшатывала и дезорганизовывала четкую работу предприятия. Видимо, руководство института оценило мое умение достигать компромисса с разными людьми. Ведь мой автохозяйственный опыт к тому времени исчерпывался только управлением моим собственным «запорожцем». Правда, был опыт еще партийной и профсоюзной работы.

В общем, неожиданно для себя я выиграл конкурс на должность начальника автохозяйства ОИЯИ. На этом посту мне удалось найти со всеми общий язык и наладить согласованную работу коллектива. Я приходил на службу в 7 утра и уходил в 9 вечера. Очень тяжелым был первый год работы – 1989-й. Тогда под колесами водителей автохозяйства погибло 14 человек! Аварии и раньше случались, но такого массового их количества не было никогда. Не все эти аварии случились по вине водителей автохозяйства, но это было слабым утешением для меня. Знаете, в автотранспортном предприятии, если водитель по какой-то причине, даже самой невинной, не возвращается вовремя из рейса, это связано с сильными переживаниями для тех, кто его ждет и за него отвечает. Видимо, водители автохозяйства чувствовали мое неравнодушное отношение к их работе, поэтому у меня и до сих пор со всеми сотрудниками автохозяйства сохранились очень теплые отношения. Я отработал там пять лет.

Потом Александр Иванович Лебедев, будучи тогда административным директором, предложил мне стать его заместителем. На этом посту я курировал строительство, ремонты, автохозяйство, поставки. А вскоре мне доверили ряд вопросов, касающихся отношений института с городом. Я стал помощником директора ОИЯИ по финансовым и экономическим вопросам. Думаю, мне удалось найти мостик в отношениях городских властей и градообразующих предприятий города, придающий этим отношениям элементы стабильности.

Пришлось ли Вам осваивать финансовые отношения?

– Многое пришлось осваивать, однако, не всегда вникая в детали, я опираюсь на наш планово-финансовый отдел, бухгалтерию и другие службы, где работают сильные специалисты в этой области. Главное – управлять процессами. Институт в финансовом отношении очень сложный организм, прежде всего с точки зрения поступлений средств в его бюджет. Страны-участницы очень разные – одни богаче, другие беднее, третьи – совсем бедные, а в методике расчета взноса в ОИЯИ мы основываемся на шкале ООН. Если экономика конкретной страны развивается успешно, растет и размер ее взносов в бюджет ООН. Тот же принцип действует и в отношении взносов в бюджет ОИЯИ.

Более десяти лет многие страны-участницы практически не платили взносы, хотя ученые этих стран работали в ОИЯИ. Наше и плативших взносы стран терпение и выдержка привели к тому, что теперь практически все участники ОИЯИ платят свой взнос. Проведена огромная работа с правительствами и финансовыми органами государств-неплательщиков. Эти государства теперь стали на ноги и возвращают бюджету института свои долги.

Непростая ситуация складывалась в эти годы с финансированием расходов Института. До 90-х годов институт жил очень хорошо. Мы были обеспечены полностью необходимыми материалами и средствами. Потом какое-то время мы жили за счет старых запасов материалов и приборов. Бюджет не наполнялся. Зарплата и международное сотрудничество стали первыми приоритетами. Теперь, когда бюджет по доходам исполняется на 100% и прирастает примерно на 20% в год, мы одним из приоритетов сделали развитие домашней экспериментальной базы. Это некий экзамен на то, сможем ли мы это сделать, прежде всего, с точки зрения обеспеченности кадрами. Деньги мы находим. Даже в трудные годы мы тратили больше, чем получали.

И как же институт выходил из положения? С помощью, каких источников?

– За период 1997 по 2005 год ввиду недофинансирования взносов у нас образовался дефицит бюджета примерно в 12-15 миллионов долларов. Мы брали кредит банка, чтобы обеспечить расходы до конца текущего года и погашали его взносами стран, которые поступали в уже в январе следующего года. В нынешнем году мы также выплатили в январе кредиты в значительных объемах. То есть отняли эту сумму из активов текущего года. Поэтому мы снова должны брать кредит, чтобы дожить до конца года. МДМ-банк нас заверяет, что финансовый кризис не помешает взять у них кредит.

Если говорить о домашних базовых установках, то обеспечен ли достаточным финансированием проект NICA?

– В Дубне уже есть нуклотрон, который может быть использован как часть установки NICA и инфраструктура ускорительного комплекса. Это заранее удешевляет строительство. Мы просим страны-участницы увеличить бюджет ОИЯИ для создания домашней базы, в том числе для строительства комплекса NICA. В этом случае можно выделить на это строительство 100-120 миллионов долларов совокупно на 5 лет. Ускоритель стоит несколько дороже. А это уже влечет увеличение бюджета на значительно большую величину. Правительствам стран сложно принять такое решение. Поэтому часть средств просим у правительства России. А нам отвечают: вы международная организация, пусть все страны свои взносы увеличат, тогда и Россия увеличит. Пока выходит замкнутый круг. В России нужно иметь долгосрочную программу фундаментальных исследований, чтобы решить подобные проблемы. Мы пытаемся сейчас включиться в программу, которую готовит РАН.

Беседовала Наталия Теряева